Йон/Раду
ангст, яой

– Ты действительно думаешь, что я солгал, когда сказал, что ненавижу тебя?

Йон Фортуна был хорош во всем. Пожалуй, даже слишком хорош. Благородное происхождение, состояние, способности, преданность Империи и готовность в любую секунду отдать жизнь за Императрицу без колебаний – перечислять можно бесконечно долго. Окружающим ты казался почти идеальным. А Августе – великолепным материалом. Она нуждается в таких, как ты – смотрящих вперед, не сворачивая с пути, беспрекословно следующим приказам.
Отвратительно правильный. Отвратительно бескомпромиссный. Истинный дворянин – гордый, лицемерный. Система твоих убеждений, выстроенная воспитанием и идеологией прочна, как стена. Стена, за которой не видно окружающего мира. Для тебя кастовая система – единственно допустимая, для тебя естественно, что судьба многих – жить, не поднимая головы, только потому, что кровь их не настолько чиста.
Ты презираешь тех, кто мыслит иначе, отлично от программы, ежедневно, ежечасно вдалбливаемой в твою восхитительную белокурую голову.
Ты похож на ангела из терранских книг. Ради своего Бога ты готов спасать жизни, вести за собой других или нести возмездие и убивать – для тебя нет разницы. И нельзя сказать, что у тебя нет своей воли – каждой своей составляющей она совпадает с волей Императрицы.
Кем я был для тебя, Йон? Игрушкой? Маленьким слугой, который тешил твое и без того больное самолюбие?
Просто в один день тебе стало скучно – и тебе предоставили товарища для игр. Как удачно все сложилось, правда? Ты вообще везунчик, Фортуна.
О, ты невероятно благороден – ты запретил мне называть тебя соответственно рангу "господином". Ты действительно хотел быть моим другом, на самом деле не понимая значения тех слов, что говорил мне.
Я знаю тебя слишком хорошо. Окружающие не знают, как ты бываешь капризен, как жалуешься на свою великолепную и счастливую жизнь. Не знают, как мне приходится выслушивать твое нытье, причины которого кажутся мне смехотворными.
Йон Фортуна идет по жизни, не сворачивая, пробивая преграды, раз за разом безукоризненно выполняя поручения Владыки, поднимаясь все выше и выше, заслуживая все больше и больше расположения. Но это сейчас.
читать дальшеТы ужасно эгоистичен – твоя жизнь вращается вокруг тебя самого, а все потому – что ты не отделяешь себя от Империи. Ты часть этого чудовищного, укрепленного столетиями механизма, золотая шестеренка, сверкающая среди десятков таких же – метоселанской знати. Ты, нет, "мы", говоришь ты, "мы" – Империя. Мы – исполнители воли. И не сомневаешься в истинности произносимых тобой слов. Потому что Империя не может ошибаться, руководимая высшей волей Императрицы.
В тебе нет сомнений. Ты не любишь читать, считая это напрасной тратой времени – твоя библиотека – патриотические исторические трактаты, страница за страницей подтверждающие величие Империи, мешающие с грязью инакомыслящих и дорожные заметки путешественников-метоселан, выбравшихся за черту границы. Я знаю, как ты представляешь себя на их месте – Йон Фортуна, совершающий подвиги, бесстрашный, свергающий своих врагов – врагов Империи, непременно возвращающийся с победой.
Я знаю тебя всю свою жизнь. И ты не меняешься, развиваясь, согласно установленной модели. Ни шага в сторону, петли затягиваются все туже, превращая тебя в идеал, в некий стандарт, образец. Впрочем, чего еще ждать от рода Фортуна. Это происходило каждый день, на моих глазах, ибо год за годом я неотлучно следовал за тобой улыбчивой тенью.
За своим взрослением и самоутверждением ты не замечал ничего. Когда ты пробудился, я принял ночь вслед за тобой, я отрекся от солнца, чтобы быть с тобой рядом. До самого моего пробуждения, долгие годы я провел в темноте. Я позволил тебе стать моим солнцем.
А тебе со мной было скучно, и порой ты пытался избавиться от меня, но всегда неизменно возвращался, отнимая меня у пустоты. Все эти несколько лет я был зависим от тебя, сильного, быстрого – настоящего пробудившегося метоселанина.
Ты не видел, как я вырос, озабоченный собой ты издевался над моей беспомощностью. А я менялся, искал в книгах ответы на вопросы и не получал их. Когда я пробудился, стало проще. Я был сильнее тебя, и получал удовольствие от этого, от твоей злости и зависти, чистой, сияющей, как новенький империал. Ты сходил с ума, не в силах вырваться из моих рук во время дружеских поединков, задыхался возмущением, а я смеялся от счастья – это была роскошная компенсация за годы нашей разницы в пробуждении – чувствовать свое преимущество. Хоть в такой малости.
И все же, я чувствовал, мы навсегда связаны. Отношениями господина и мальчика-слуги, которым я был когда-то, товарищескими узами, кровными, и, в конце концов, постелью. До такой степени, что однажды Судьба замысловато пошутила над тобой, Фортуна, доведя до белого каления. Потому что я осуществил Твою мечту – выехал за пределы Империи по приказу Августы. Я думал, зависть оранжевых глаз сожжет меня дотла, и всю дорогу до корабля старался не расхохотаться – мне и даром не нужна была поездка. Все, чего я хотел... Слишком много. Я принимал правила игры, пока был уверен, что игроки следуют им. Никому не показывал, что одна из деталей механизма Империи изувечена изначально.
Поездка все изменила. Теперь, я знаю, что Августа первая переступила черту – и я отрекаюсь. Она нарушает, меняет условия игры. Что же. Я сделаю тоже самое. Докажу, что я не хуже. Мы создадим новый мир. Мир, очищенный пламенем.
И так уж случилось, что ты, Йон, должен будешь стать первой жертвой новой войны.

А ты оказался проницательнее меня, Йон. Действительно, я не могу тебя ненавидеть. Меня сожгло мое собственное солнце, товарищ.
Как глупо.
Я же люблю тебя.