Бонжорна, господа)

[tbyaoi]

А я к вам со своим бумагомарательством, можно, да?

Название: Задание
Фэндом: Trinity Blood.
Автор: Herr Fuchs.
Идейный вдохновитель: Герр Нойманн-старшйи и жёлтая резиновая уточка
Пейринг: хм... как такового нет.
Дисклеймер: все права у наследников Сунао Есида.
Предупреждение: ООС и АU. Знаемс, такого не было, но здесь раскрывается тайна жёлтоё резиновой уточки, связывающей Бальтазара и Исаака

- Мне не кажется, что это – хорошая идея, - шёпотом произнёс старший Нойманн.
- Мне тоже так не кажется, - меланхолично отозвался таким же шёпотом Исаак. – Но выбора у нас нет.
- Ну, тогда… вперёд, что ли…
- Что ли вперёд.
И они поползли по-пластунски. Вперёд. Что ли…

Всё началось в понедельник. Абсолютно все члены Ордена Розенкройц их ненавидели, чем демонстрировали невероятную для них солидарность, что являлось вещью крайне редкой. Однако в девять утра на планёрке после разгульного воскресенья – очень трудно относиться к этому подлому дню хотя бы нейтрально.
Размышляя над этим феноменом, Бальтазар фон Нойманн медленно, но верно прокладывал свой путь по тёмным коридорам к намеченной цели. Остановившись перед дверями кабинета, дирижёр достал часы на цепочке, педантично сверился с ними и поморщился – 8.45. Понедельник, это, определённо, его дурное влияние.
Перед глазами у него пронеслись дивные видения – чашка кофе, мягкая постель, всё то, чем он мог бы наслаждаться на пятнадцать минут дольше… но пунктуальность его же и подвела.
- «Нет, ну какой ещё идиот кроме меня может прийти на планёрку на 15 минут раньше?!» - тоскливо подумал Василиск, открывая двери кабинета. И вздрогнул. Ответ пришёл сам собой.
За длинным столом для совещаний сидел, уронив голову на скрещенные руки, Исаак.
- Доброе утро, герр Кэмпфер, - решил вежливо поздороваться Адепт, подумав, что ядом не доплюнет. – Вы сегодня рановато…
Исаак медленно поднял голову и на Василиска уставились воспалённые от недосыпа глаза, в которых читалось смутное желание убивать.
- И вам доброго утра, герр Нойман… Да и вы сегодня раньше обычного.
Мужчины обменялись понимающими взглядами.
- Свирепствует?
- Воспитывает…
- Главное, вовремя дать понять – кто в доме хозяин.
- Фройляйн Фогельвайде уже дала мне понять, кто хозяин, - уныло произнёс Василиск. Не то, чтобы Исаак его жалел… скорей, сочувствовал, чисто из мужской солидарности. – А у вас как?
- Всю ночь спать не давал, - так же уныло отозвался Исаак. – Сперва рука отвалилась… потом в воспоминания о брате ударился.
- И за что нам это… - со вздохом, словно ему одному придётся расплачиваться за все грехи многострадального человечества, Нойманн присел за стол. Кэмпфер же вернулся в своё положение, из которого удобно было изучать поверхность стола людям, страдающим дальнозоркостью вкупе со светобоязнью, и вскоре снова задремал.
Адепт кинул взгляд на часы. Минутная стрелка ползла так издевательски-медленно… Тогда Бальтазар перевёл свой пылающий негодованием взгляд на тихонько посапывающего Мага.
-«Ну как можно спать в таком положении?!» - подумал он, и решил на практике доказать, что это совершенно неудобно.
Через минуту в кабинете сладко спали на казенном столе уже двое.

- Какая милая картина… - хихиканье Каина сработало для Мага лучше всякого будильника. Исаак подскочил с места, отчего голова уютно примостившегося на его плече Нойманна с гулким стуком поприветствовала полированную поверхность стола.
- Майн Герр! – вытянулся в струнку Маг.
- Какого… - начал было Бальтазар, но, мгновенно разобравшись что к чему, последовал примеру Кэмпфера.
- Полагаю, мой фюрер, кисть Рубенса подошла бы, - ехидно отозвалась Хельга, одаривая соорденовцев ядовитым взглядом.
- Они слишком тощие оба… - отрешённо промурлыкал Крусник.
- Если говорить об изобразительном искусстве, то я должен заметить, что Босх занимает в моём сердце отдельное место… - вкрадчиво принялся заговаривать зубы Маг.
- А по мне так лучше Дали… - вмешался Василиск, стараясь не смотреть на госпожу своего сердца. Нервы, они, тоже не железные…
- А вот Климт, например…
- Хватит, - нежно пропел Каин, опускаясь во главе стола. – На повестке у нас три пункта и, увы, ни один из них не связан с изобразительными искусствами.
Розенкройцеры быстро заняли свои места за столом, преданно глядя на идейного лидера.
- Пункт первый… Почему последняя операция в Вене провалилась. Пункт второй – кто виноват? Пункт третий – что делать?
Исаак задумчиво посмотрел на Крусника. Нет, разумеется, Магу его ранга было прекрасно известно, что Каина создали в Берлине… но порой именно в такие моменты в длинноволосую голову Кэмпфера приходили еретические мысли о наличии у фюрера русских корней. Однако размышления его были прерваны вполне закономерной фразой Хельги:
- Полагаю, уважаемые господа, ни у кого не вызывает сомнений, что в провале операции виноват герр Кэмпфер…
И вот с этого момента началось то, что Каин всегда ласково называл «планёрочка». Менее радужно настроенные члены великого и ужасного Ордена Розенкройц, который с подачи хорошо подкованного в таких вопросах Мельхиора являлся даже зарегистрированным товарным знаком, придерживались молчаливого мнения, что уменьшительно-ласкательные суффиксы в этом слове несколько неуместны.
После двух перекуров, одной тихой истерики и прошения об «отставке по собственному желанию», Орден благополучно миновал первый и второй пункты, согласившись, что вину следует возложить на «взаимное недопонимание» и «происки диверсантов и шпионов». Итог вынес Каин своим непередаваемо ласковым и ангельским голоском.
- Господа… А знаете… ведь если подобная ситуация повторится и в дальнейшем… уж я-то головы вам пообрываю…
Розенкройцеры синхронно побледнели.
- Мой Герр, - вкрадчиво начал Исаак. – Я уверен, что мы больше не подведём вас…
- Конечно же не подведёте! – жизнерадостно улыбнулся Крусник, покачиваясь в своём кресле из стороны в сторону. От этой вредной привычки отучить его не смог – да и не посмел – никто.
Если сделать небольшую сноску, то можно рассказать о том, что раньше Каин любил чуть-чуть откидываться назад и раскачиваться на задних ножках ну очень красивого и пафосного стула с закосом под 18тый век. Но однажды он не удержал равновесия и совершил в прямом смысле головокружительный полёт на землю. Исаак схватился за сердце и ринулся поднимать плод своих столь долгих работ и трудов, умоляя великих богов ниспослать фюреру только лёгкое сотрясение мозга, а не что-нибудь ужасное по типу крушения черепной коробки. Правда, умолял он на иврите, которого никто не знал, потому практичный Дитрих решил, что у наставника слишком большой стресс и быстренько спрятался за Гудериана. Деятельная фройляйн Фогельвайде ринулась ему на помощь, но запуталась в длиннющем боа некстати оказавшегося рядом Каспара, и рухнула в объятия Нойманна-старшего, перекрыв своим пышным бюстом тому доступ кислорода на некоторое время. К слову сказать, Василиск повёл себя как истинный джентльмен - совсем не протестовал и не возмущался. К счастью, тогда Каин не получил особых повреждений, но стул на кривых золочёных ножках сменили на «стильный и ультрасовременный» стул на колёсиках. Качаться на его ножках не получилось даже у упёртого Каина, но он не был бы лидером, если бы не нашёл выхода из положения – теперь на собраниях Крусник покачивался из стороны в сторону на крутящемся стуле, а если собрание становилось уж очень напряжённым, фюрер начинал вращаться вокруг собственной оси. На каждого нормального человека… кхм. Даже на членов Ордена Розенкройц это действовало безотказно.
Но вернёмся к реальности.
- А не подведёте вы меня потому, что у меня есть план! – громко провозгласил Каин.
- План? – встрепенулся придремавший в сторонке Гудериан, откликаясь на заветное слово. Оборотень овладел искусством спать с открытыми глазами, чем вызывал жуткую зависть всех розенкройцеров.
- План! – с улыбкой не обременённого тяжким грузом интеллекта человека подтвердил Каин. И замолчал.
- Мм… в чём же состоит ваш план, мой Герр? – осторожно поинтересовалась Хельга. В её голосе опаска чудесным образом уживалась с обожанием. Василиск бросил на фюрера хмурый взгляд, но, прикинув, что Каину какие либо отношения с кем бы то ни было не грозят по причине скверного здоровья и дотошного доктора, несколько расслабился.
- А план мой прост и гениален, как всё простое и гениальное, - довольно отозвался Крусник. – У нас в Ордене недопонимание страшней саботажа… Встаёт вопрос – что надо делать, чтобы избежать недопонимания? Правильно. Надо чаще работать вместе.
Лица розенкройцеров отразили их скептицизм, но вдохновлённый своей идеей Каин не обратил на это ровным счётом никакого внимания.
- А потому я вас разбиваю на пары. Так… - блондин жизнерадостно хохотнул и хлопнул в ладоши. Кисть подозрительно хрустнула. – Хельга и Дитрих. Гудериан и Каспар. Мельхиор и Сюзанна. Исаак и Бальтазар… кто-нибудь остался? Тогда я и Зиглинда. Всё. Кыш отсюда.
Изумлённые розенкройцеры поднялись из-за стола, постепенно переваривая известие о том, что им придётся работать вместе… Гудериан с ужасом посмотрел на кокетливо подмигивающего Каспара. Дитрих и Хельга сверлили друг друга полными ненависти взглядами.
-«А нам-то повезло ещё…» - пронеслось у мага в голове.
Надо признать, Сюзанна тоже не слишком жаловалась. Но вот лицо Мельхиора нужно было видеть.
- Зиглинда? Моя Зиглинда? – изумился он, вскидывая брови так, что присутствующие испугались, как бы у него очки с носа не упали… вместе с самим носом.
- Да-да-да, - промурлыкал Каин. – Каждому из вас я дам особое и очень секретное задание… Свободны.
- Но Зиглинда…
Переглянувшись, Гудериан и Сюзанна подхватили Мельхиора под локти и дружно потащили из кабинета.
- Так разбиваются сердца, - съехидничал Дитрих. Бальтазар хмуро глянул на Кукловода, но месть пришла в виде изящной ножки Хельги, об которую Лоэнгрин споткнулся. И растянулся на полу.
-«Я люблю эту женщину!» - с восторгом подумал Нойманн, перешагивая через 8-3.

- Я же говорил, что это была плохая идея! – завопил Бальтазар, быстро-быстро работая ногами и переходя на сверхзвуковую скорость. Кэмпфер рядом бежал, сломя голову, так что только волосы развевались. У обоих был неслабый стимул, в виде брата Петра, размахивающего своим скриммером и громогласно обещавшего всяческие жуткие кары, если проклятые еретики не остановятся.
- Стояа-а-аааать! – ревел Орсини. – Стоять, не то хуже будет!
Однако, как бы удивительно это ни звучало, проклятые еретики почему-то предпочитали это самое «хуже», поскольку скорость снижать и не думали.
- Нойманн… - выдохнул Исаак, сворачивая за угол – Я, кажется… сейчас… сдохну.
- Было бы неплохо… - процедил Василиск, вспомнив, кому именно принадлежала идея «по-тихому проползти в спальню Петра, он, наверняка ведь спит крепко». – Ты же маг!
- И?
- Наколдуй что-нибудь и спаси нас!
- Против лома – нет приёма, - здраво возразил Исаак – А против скриммера – и подавно… стоп!
Маг затормозил, схватив соратника за руку.
- Какое стоп?! Он об нас ноги вытрет!
Вместе ответа Кэмпфера резво приподнял канализационный люк.
- Прыгай!
Нойманн только хотел возразить, что он – интеллигент, человек искусства и просто эстет, и потому в нечистотах плавать не собирается, но гулкая поступь судьбы – а именно грохот шагов бегущего за ними Инквизитора – мигом заставили Василиска забыть о всяких глупостях и солдатиком прыгнуть в люк. Кэпфер быстро спустился по ржавой лесенке чуть вниз и задвинул за собой люк.
Сделал он это как раз вовремя, ибо шаги прогрохотали аккурат над головой.
- Ушли, черти… - мрачно прорычал Орсини. Раздался внушительный стук – Инквизитор поставил скриммер на землю.
Исаак начал спускаться по лесенке вниз, туда, где шёпотом матерился Нойманн, но вдруг с ужасом понял, что не может двинуться.
- Ты ещё долго там? – сдержанно спросил снизу дирижёр.
Кэмпфер поднял взгляд к люку и сердце упало куда-то в район пяток. Солидная прядь волос оказалась зажата люком.
Нойманн раздражённо подёргал мага за штанину.
- Тссс…
Исаак попробовал высвободить волосы, но затея умерла в зародыше.
- В чём дело, брат Пётр? – раздался сверху ещё один голос, приглушённый люком. Маг стиснул зубы – теперь на люк наступил ещё кто-то.
- Еретиков преследовал, - отозвался сердито Пётр.
- Где вы их среди ночи нашли, шеф? – голос принадлежал брату Матфею.
- Ты не поверишь! – кипя от возмущения, Пётр принялся нервно постукивать скриммером по земле. – Двое поганцев залезли ко мне в спальню посреди ночи!
- Да что вы говорите!
- Да! И знаешь, что они делали?!
- Шеф, не пугайте меня…
- Они рылись в моём нижнем белье!
- Содомиты?!
- Похоже на то…
Исаак стиснул зубы, мысленно уговаривая себя молчать, и одновременно дёргая волосы.
- Что, шеф, они что-то украли?
Бальтазар снова подёргал Кэмпфера за штанину, на этот раз настойчивей. Теплолюбивый Василиск ещё как-то мог пережить то, что стоит в какой-то гадости по щиколотку, но отчего-то в этой канализации было ещё и нестерпимо холодно.
-«Ватикан какое-то неправильное место», - мрачно думал Бальтазар, не оставляя в покое ногу мага. – «Инквизиторы спят чутко. В канализации – холодно. Женщин кардиналами делают…»
-… пойдёмте, что ли, шеф? Еретиков не видать…
- Ммм… ладно. Пошли уже… - вздохнул Орсини.
Шаги постепенно стихли. Маг счастливо вздохнул и одной рукой приподнял крышку люка, высвобождая волосы.
К сожалению, именно в этот момент на сапог Нойманна запрыгнула крыса. От неожиданности Бальтазар вцепился в ногу Кэмпфера посильней и хорошенько дёрнул…
Зря.
Потерявший опору Маг рухнул сверху на своего партнёра и соратника, из-за чего оба оказались по уши в… сомнительного рода жидкости, текущей по канализации.
К чести обоих, они остались джентльменами даже в этой ситуации, потому что ни одного ругательного слова не слетело с их губ. Возможно, кто-то скажет, что это из-за шока. Возможно, кто-то скажет, что это из-за болезненного приводнения. Возможно, кто-то скажет, что это потому, что по лицам их текла вонючая субстанция… но, конечно же, это не так. Всё дело в том, что Бальтазар фон Нойманн и Исаак фон Кэмпфер в любой ситуации оставались джентльменами. Именно так.

Пожалуй, джентельменские натуры дали слабину только тогда, когда измученные, замёрзшие, грязные и исцарапанные собратья по оружию добрались до ванной.
- Нойманн, я старше!
- Мне плевать, я первый!
- Разбежался, Адепт!
- Ща как плюну в глаз!
- Демонов вызову!
- Я и им плюну!
Мужчины замолчали, вызывающе глядя друг на друга.
- Ладно. Я согласен, - обречённо произнёс Исаак.
- Замечательно.
- Вместе.
- Что-о-о-о?!
- Ну, как хотите, тогда я первый, - ухмыляясь, маг прошёл в ванную. Дверь захлопнулась. Празднуя победу, Кэмпфер повернулся и столкнулся с полным ярости взглядом Бальтазара.
- Что вы тут делаете?
- Вместе.

Заполненная паром, ванная комната казалась Василиску самым лучшим местом на земле. Горячая вода прогревала до самых костей. Если бы Нойманн мог оправдать своё прозвище Царя Змей буквально, то сейчас он с огромным удовольствием бы свернулся кольцами в пенной и ароматной воде, и, положив голову на краешек ванны, дремал.
Но не судьба.
- Бальтазар… - лениво позвал Кэмпфер, нежась в ванне рядом.
- Что…
- Как думаете, многие справятся с заданиями фюрера?
- Я даже боюсь подумать, какие задания получили наши соорденовцы, - откликнулся Нойманн и прикрыл глаза.
Пара минут блаженного бездействия повергла Бальтазара в состояние полудрёмы, которое было прервано прикосновением чего-то к его груди.
-«Содомит», - похолодев, подумал Нойманн, мгновенно просыпаясь. – «Прав был Орсини…»
Однако, открыв глаза, мужчина увидел совсем не похотливо улыбающегося Кэмпфера, тянущего свои загребущие ручонки к Василиску, а резиновую жёлтую уточку, гордо покачивающуюся на воде и изредка тыкающуюся клювом в него.
- Что это, Кэмпфер?
- Это уточка, Нойманн.
- И что она здесь делает?
- Плавает.
Лаконичность беседы поразила их обоих, потому они снова замолчали. От нечего делать, Бальтазар аккуратно подтолкнул уточку и та, покачиваясь, словно небольшой фрегат, поплыла к Исааку. Кэмпфер приподнял брови и подул на жёлтое недоразумение. Недоразумение изменило курс и поплыло обратно к Адепту.
Так они развлекались ещё несколько минут, в полной тишине, которая прерывалась только тихим плеском воды.
- Поворачивайтесь, Бальтазар, ко мне спиной, - наконец, скомандовал маг.
- Ээээ-э-это ещё зачем? – подозрительно посмотрел на него Нойманн.
- Содомировать буду. Ох, ну что же вы нервный такой… не расплескайте воду. Я вам спинку потру.
- Хм… с чего это вдруг такая забота?
- Вы так чудно смягчили моё падение в канализации… - со всей искренностью, на которую только был способен, заверил соратника маг.
Адепт повернулся спиной. Кэмпфер взял мочалку и принялся натирать спину и плечи Бальтазара, мурлыкая что-то себе под нос.
- Ммм… да. Левее… вот. Хорошо…
- Угум… Думаете, остальные справились с заданиями?
- Ох… я даже боюсь представить, что фюрер поручил остальным…
- Нам повезло?
- С заданием? Кто знает… возможно, украсть нижнее бельё Орсини было и не слишком сложно… Но я точно знаю одно.
- Что именно? – маг со всем усердием, на которое только был способен, тёр спину прибалдевшему Нойманну.
- Что вы вообще не тактик, Кэмпфер… и что больше я с вами ползать «по-тихому» никуда не буду…
- Жестокий… Хм… Бальтазар…
- М?
- А, скажите… это правда, что… впрочем, неважно.
- Очень содержательно, - лениво съязвил Нойманн.
- Чудно…
Исаак аккуратно отложил мочалку в сторону.
- Я, пожалуй, закончу с ванной… и вам не советую сильно разлёживаться.
- А то что?
- А то заснёте… соскользнёте в воду… делай вам потом искусственное дыхание.
- Какая гадость, Кэмпфер.
- Именно, - рассеянно отозвался тот, поднимаясь из ванны и заворачиваясь в полотенце. – Давайте, жду вас.
Василиск приподнял брови.
- Совсем заработался видно… - пробормотал он, глядя, как маг, машинально прихватив с собой мочалку, вышел из ванной.
Исаак Фернанд фон Кэмпфер положил мочалку на стол и, пользуясь тем, что Нойманн всё ещё в ванне, тоненьким пинцетом подцепил с мочалки чешуйки кожи Бальтазара, отправляя их в маленькую колбочку.
Ему уже давно хотелось подтвердить или опровергнуть слух о том, что кожа Василиска способна превращать серебро в золото…
- Какое продуктивное получилось задание, - довольно произнёс Кэмпфер.
Лежащие на столе голубые в легкомысленный цветочек семейные трусы Петра Орсини ничего не ответили.